Мне передали чьи-то слова об отце Александре Мене, что у него была детская вера и академические познания.
Мне кажется, прямо наоборот.
«Детская вера» — это вера в Бога без опыта зла, хотя с огромным опытом страха. Детские страхи играют, видимо, роль сигнализации, помогающей не погибнуть существу слабому, беззащитному, мало знающему и мало понимающему. Но от зла ребенок — в норме — прикрыт родителями, они словно продолжают его вынашивать.
Мень был странным ребенком, и странность была в его «взрослости». Это хорошо видно из дненика его тетки Веры Василевской, которая была профессиональным детским психологом. Вера его была абсолютно не детской, потому что она была совершенно бесстрашной, но при этом чрезвычайно трезвой — то есть,знающей, видящей зло, не закрывающей глаза на зло.
Большинство людей абсолютно противоположны по складу. Опытные в страхе, но страхи эти легковесные, не основанные на реальном соприкосновением со злом. Это страхи, вытекающие из неуверенности в своих силах, из неверной оценки окружающих и т.п. Опыт зла — это опыт того, что не вытекает прямо из наших планов, что не обязательно угрожает нам или кому-то еще, но что расшатывает мир. Большинство людей этого расшатывания даже не ощущают, мы слишком торопится, слишком заняты собой. Мы боимся комаров и не видим темных потоков лжи, распада, смерти, пронизывающих мироздание как трещины в стенах и потолке.
Триллеры эксплуатируют страхи, но это страхи не перед настоящим злом, а перед нашим непониманием мира или перед нашими слабостям, или перед слабостями других людей.
Может быть, тут различие между гением и талантом. Моцарт знает зло, Сальери эксплуатирует страхи.
Иисус знает зло, но Иисус не боится. «Не бойтесь!» Иисус говорит это часто. Это не означает бесчуствия, прямо наоборот. Страх, тревога, беспокойство — не чувство, а как род эмоционального обморока, паралича. «Да минует Меня эта Чаша» — не страх, а страдание, страдание глубокое, но не парализующее, не разлагающее, а собирающее воедино.
Гоняться за опытом зла бессмысленно. Зло всегда рядом, хотя поверить в это даже труднее, чем в бытие Божие. Злу не нужно наше знание о зле, злу нужна наша смерть, сперва душевная, потом духовная. Бог стучится к нам в душу, зло выдавливает нашу душу.
«Возьми свой крест». Распятые не боятся. Распятые, казнимые — во власти зла, по вине палачей, судей, «общества». Во власти зла — не означает покорности злу, принятия зла. Тут у кажлого по-разному. Один распятый зло ругался, другой сострадал Иисусу. Один стал злом, другой стал Другим.
