«Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, — тогда говорит расслабленному: встань, возьми постель твою, и иди в дом твой» (Мф 9:6)
В евангелии от Марка тоже есть исцеление расслабленного, тоже есть ворчуны, но совсем другая логика: прощать грехи — такая тяжёлая работа, что её может делать лишь Бог.
Действительно, простить грех — тяжёлая работа, ведь речь не о том, чтобы свою психику подправить, перестать сердиться-обижаться, а о том, чтобы другой стал святым, чистым, безгрешным. Настоящее прощение — не смирение с тем, что есть грех, а уничтожение греха. Кто такое может?!
Много кто может! Большинство грехов в мире — от обстоятельств, от «среды», а среда это мы, другие люди. Другой злится от голода? Накорми, он перестанет злиться, вот и прощение. Вытащи! Вытащи осла, провалившегося в колодец, вытащи другого человека, провалившегося в социальное не бытие…
Такой работы в мире почти что и нет. Мы живём в мире наизнанку, где простить вообще не считается работой. Так, душевное движение. Работа — это сделать атомную бомбу, к примеру. Это сколько ж тысяч людей нужно, чтобы сделать атомную бомбу?!
Только какая ж это работа. Это грех.
Работа в физическом смысле очень часто анти-работу в человеческом смысле. Энергия затрачена, деньги получены, но сделано нечто отвратительное. Изготовлена винтовка, написана лживая книга о прелестях самовластия и ничтожестве тунеядцев типа поэтов. Построена тюрьма, металл перевели на колючую проволоку… Производительность труда высокая, качество работы идеальное, но продукт — ой, мама-не-горюй. Не-приведи-господи. Работали-работали и ушли от Бога. Работали-работали и разрушили, вот счастье-то: сколько денег теперь заработаем, восстанавливая разрушенное…
Зато в день седьмой мы уж так отдохнем, так помолимся… Мало не покажется! Фарисейская религия — тяжёлый труд, а не отдых. Не богообщение, а человекоразобщение. Мы, видите ли, Священное Писание читаем, мы парим! Мы не парим, мы паримся. Мы в поте лица своего превращает молитву и богопознание в рабский бездушный труд, вызывающий у нормального человека отвращение к Богу и всему, что с Ним связано. Крючкотворство и схоластика под видом отдыха.
Вот бы нам исцелиться! Вот бы и нам взять «одр свой» — все те накрученные вокруг Бога и веры заморочки, которые служат подстилкой ханжам и опорой властолюбцам. Если бы мы выздоровели — и нам бы Господь сказал прибрать вонючую подстилку, на которой мы паразитировали. Это работа? Это праздник!
Вот так мы всё и путаем. Кощунство и фарисейство уважительно считаем работой, а любовь и свободу кажутся нам непосильным трудом.
Что же, бросить всё и любить? От балетного станка к токарному, от писания книг в медицину?
Конечно, есть такие профессии, которых быть не должно вообще, ни в субботу, ни в понедельник. Палач. Изготовитель оружия. Сутенёр. Инквизитор. Военный. Но таких профессий не так уж много. Больше извращённых-вывернутых. Суетно-суетных. Когда в поте лица своего ешь хлеб свой, а понимаешь, что паскудный хлебушек получается. Суета сует выходит, словно страшный сон, мирские попечения, когда трудишься-трудишься, а словно и не живёшь. Паралич сердца. Это в лучшем случае, а в худшем человек может даже гордиться тем, какую он хорошую атомную бомбу сделал.
Эх, кто бы меня подтолкнул к святости! К созиданию!! К творчеству!!!
Дурачок, к этому подтолкнуть нельзя! Как Иисус не выполнил мечту расслабленного, но толкнул его в воду, а просто сказал: «Встань!»
Просто слово.
Только слово и есть настоящая Божья работа, не прекращающаяся никогда, в субботу достигающая максимальной высоты, а в воскресенье максимальной глубины.
Не быть для других пихалой, погонялой, не подталкивать, а просто принять от Бога свободу идти — и пойти. И, как выразился Иисус, осторожно идти, а то от свободы и счастья можно такое натворить, что будет хуже прежнего.
[По проповеди в воскресенье 7 мая 2023 года]
