Мелкий предприниматель кровно заинтересован в каждом покупателе, да и в каждом сотруднике. Капиталист оперирует большими числами. Простейший пример: отличие барда от рок-певца. Бард и в квартире бард, но и на большой сцене отлично держится, а рок-музыке нужна толпа. Что важнее, маленький издатель держится за автора, за каждого.
Большое издательство, большая студия звукозаписи работают оптом: по дешевке оплачивают тысячу рукописей и песен в расчете на то, что одна станет хитом и бестселлером. Или десять тысяч. Или миллион.
Буржуа не жаждет конкуренции, но понимает, что конкурировать это в природе вещей. Капиталист постоянно ищет ниши, где конкуренции нет, старается создать такое пространство или завоевать. Монополизировать воздух... Запантентовать космос... Ну хотя бы почтовые перевозки! Или компьютерную мышку.
Поэтому капитализм и в политике склонен, во-первых, к монополизации, к ликвидации конкуренции — конкурент «террорист», «коммунист», «радикал», а во-вторых, капиталист не склонен вникать в частности, в детали. А детали-то — это человек. Один человек. Этот один человек сидит в Хиросиме, он римо-католический священник, у него приход... Не говоря уже о женщинах и детях. Это детали, бомбить и точка. К счастью, что отец Педро уцелел. А сколько не уцелели?
Так что тут тоталитаризм — тень именно капиталиста, а не буржуа. Принцип коллективной ответственности, «бомби, Бог своих отличит» — это принцип монополии: гони тираж, количество, целься в массовые потребности, а у кого особая потребность, пусть платит в тыщу раз больше. Хотя и от буржуа в тоталитаризме есть — потребительство, материализм, скептическое отношение ко всему, что не приносит доход. Ну, об этом Бердяев всё сказал, и не один Бердяев.
