Двое людей, умерли один за другим. Иисус и Тиберий.
Оба цари.
Тиберий — повелитель огромнейшей империи. Именно Тиберий — полководец, который обеспечил Августу успех. Август полководцем не был.
Иисус не то что не полководец, а просто сверх-штатский. Супер-размазня.
Тиберий, как и все военные, был зациклен на своей потенции, на своём пенисе, страшно переживал, когда на седьмом десятке половое влечение ослабло, всё перепробовал — кроме виагры.
Иисус ехидно заметил однажды, что ради Царства Небесного можно и кастратом стать.
Ученики были потрясены. Ещё больше они были потрясены, когда Иисус сказал, что нельзя разводиться. Ни за что, никогда, ни с кем. Ничего так — либо с одной всю жизнь, либо оторви и брось. Нет, ну это что?
Тиберий — это уже вполне половозрелая Римская империя. Правда, её завоевательный ресурс был исчерпан, расширение шло крайне вяло, зато строились великолепные дороги, акведуки, мосты, дворцы. Ещё бы чуть-чуть и каждый гражданин имел бы не менее трёх рабов.
Царство Христово — это что? Где оно?
Как объяснить свободному гражданину, что иметь рабов — гнусь, грех и аукнется так, что никакого Страшного суда не потребуется?
Как объяснить слепому свет? Как объяснить индейцу Амазонии, что такое поезд? С чем сравнить поезд? Человек даже на осле не ездил никогда. Только на своих двоих. Он не знает такого рода занятий — кого-то куда-то везти.
Вот так и рабовладельцу объяснить свободу.
Машинист поезда при исполнении — царь и бог. Означает ли это, что Бог — машинист поезда?
Нет, но сходство изрядное. Бог помогает достичь цели. Помогая, Он не слушает советов пассажиров.
Разница та, что путь один, а цели разные.
Путь человеческий — хоть индейца, хоть индийца, хоть Тиберия, хоть Яздундокты — это путь к концу. Конечная станция — Смерть. Дно.
Машинист — или начальник поезда, если поезд большой — тут должен обеспечить максимально комфортное проживание в поезде, и чтобы не трясло, и чтобы не нападали на твоё купе.
Любой царь — всего лишь помогает добраться до Стикса, Леты, кладбища с крематорием.
Бог — машинист, который везёт в бесконечности и везёт по бесконечности. Такая привычная, повторяющаяся, закольцованная жизнь оказывается узенькой ниточкой в бесконечной жизни.
Так и везти надо иначе. Вот оно — Царство Божие. Царство Отца, в котором «не убий». Царство Сына, в котором убивают Сына. Царство Духа Святого, в котором — вера в воскресение.
Воскресение не отменяет смерти, воскресение меняет жизнь. Вера в воскресение — словно ты отдёрнул занавески в купе и увидел, что поезд не по рельсам, а по облакам и звёздам. Это не отменяет поезда. Поезд прежний, и будет Дно, но это не конечная станция, а полустанок.
Что это меняет?
Да всё.
Что меняет известие о том, что у тебя онкология?
Всё.
Что меняет известие о том, что у тебя воскресение?
Всё, что меняет рак, и даже больше.
Известие о близкой смерти изолирует тебя от мира здоровых.
Известие о воскресении — не твоём, а одного-единственного, но Какого — меняет мир вокруг тебя. Вырывает из изоляции суеты, эгоизма, тревоги.
Царь Тиберий обеспечивал мир через господство.
Царь Иисус — мир освобождение.
Разница — как между тем, кому моют ноги, и тем, кто моет ноги. Что Иисус и продемонстрировал собственными руками на чужих ногах.
Ну что делать, мы живём в перевёрнутом мире, где главный тот, кому служат. Мир Божий — где Главный служит. Служит, любит, творит. Это один и тот же мир физически, но царства — противоположные. Потенция одна, а потенциалы разные. И знаете что? Царство Христа одно только и достойно называться царством.
Иисус не просто царь, который не царь. Иисус царь — который царь, и царь царствующий, но у которого очень специфическое царство.
Главное различие Тиберия и Иисуса — первый судит, второй категорически нет.
Иисус не судит подчёркнуто, демонстративно, многократно. Лечит — это есть. Тоже своего рода противоположность Тиберию, который профессиональный военный. Один калечит, другой лечит.
Пресловутый «эсхатологизм» Иисуса — «минуточку-минуточку, вот сейчас, ещё капельку терпения, вы пока приготовьтесь, не теряйте времени» — мы воспринимаем как опоздание. Опоздание без уважительной причины.
Это не опоздание. Царство Христово не опоздало. Даже прямо наоборот — оно «приблизилось» слишком рано. Мы и сейчас к нему не готовы. Нам и сейчас нужно царство — государство. От моря до моря. Границы на замке. В общем, нам нужен такой поезд, который бы твёрдо стоял на гранитном постаменте и отпугивал всех соседей. Такой Мессия, при одном взгляде на которого окружающие бы писались от ужаса.
А Царство Божие не вагон-ресторан, не вагон-часовня. Царство Божие — вселенная. Настоящая. Рай. Мир, и наш мир лишь проплешина в Раю. Царство Божие не везёт никуда, не везёт в никуда, этим и отличается от нормальной жизни с её нормальными странами и государствами.
Иерусалим Христа — не град Китеж, утопившийся в озере, чтобы злодеи в него не вошли. Иерусалим Христа прямо наоборот — город — убежище для злодеев. То есть, для всех нас, потому что нету их — незлодеев. А мы стоим в воде по шею и боимся ступить на непривычную сушу Божьей страны. Что ж, раано или поздно все там будем, но уже сейчас можно друг с другом в нашей луже вести себя иначе, с оглядкой на берег.
