Борис Кнорре сказал, что глобализация неблагоприятна для маскулинности. Это близко к евангельскому — в Царстве Небесном нет ни мужчин, ни женщин. Потому что «мужчина», «женщина», «старик», «ребёнок» — слова, захваченные для военных нужд. Мужчина — фронт, женщина — тыл, старик — полководец, ребёнок — сын полка. Агрессивная психика, агрессивная цивилизация, — они искажают всё. «Глобализация» есть соединение людей. Не возможность купить банан в любой точке мира в любое время, — а есть и такое определение. Глобализация есть возможность жить в любой точке мира, не боясь беспилотного бомбардировщика.
Больная агрессивная психика считает это кастрацией. Константин Леонтьев вздыхал: вместо шлемоблещущего Ахилла буржуа в сюртуке. Правда, Леонтьев был гомосексуал, на Ахилла он поглядывал с очень определёнными помыслами. Так для военных это характерно, отсутствие женщин уродует половое влечение. Леонтьев-то был гомосексуал от природы, можно сказать, гомосексуал от Бога, а военные гомосексуалят от дьявола.
Глобализация как мир между людьми излечивает мужчин и женщин, излечивает «гендер», освобождает пол от воинской повинности и психологии. Глобализация немыслима без демилитаризации, иначе она сама превращается в сатанинскую пародию на добро — в очередной раздел мира между сильными.
Безопасность — вот подмена мира. Фальшивый мир. XXI век начинается с искушения безопасностью. Жажда безопасности разъединяет. Жажда справедливости разъединяет. Что уж говорить о более примитивном зле — жажде мести, самоутверждения, господства. Многое разъединяет, соединяет же лишь жажда мира.